Причина в том, что, не достигнув предела,
вещи не переходят в свою противоположность.

* * *
Я бежал по разделительной полосе абсолютно пустой автомагистрали. Небо над моей головой было затянуто черно-желтыми тучами, дорога уходила в непроглядную темноту впереди. Мышцы болели от скопившейся в них молочной кислоты, дыхание стало громким и тяжелым. Но остановиться и перевести дух я не мог, потому что ОНО гналось за мной по пятам.
Первый такой сон приснился мне еще в больнице, пять лет назад. Тогда я своими воплями перепугал всех медсестер. Меня отправили к психотерапевту, который сказал, что у меня посттравматическая церебростения и при таком расстройстве ночные кошмары, как возврат к травматическому событию, нормальное явление. Меня полгода пичкали какими-то таблетками, но кошмары не отступали, они, казалось, стали еще хуже, трансформировались, словно концентрируя в себе все мои страхи. В этих снах мне постоянно приходилось убегать, но как бы быстро я не двигался, ОНО не отставало, я постоянно ощущал ЕГО всем своим естеством. Я никогда не оглядывался, никогда не видел, что же именно преследует меня, но точно знал, если обернусь, чем бы оно ни было, оно прикончит меня. Я точно знал, что умру во сне
Надо мной мерно покачивались уличные фонари, в их свете роились какие-то ночные насекомые, я бежал прямо сквозь их скопления, прикрывая глаза ладонью. С каждым моим поворотом улица все сужалась и сужалась, пока не превратилась в лабиринт кривых проулков. По обе стороны от меня в небо поднимались высокие кирпичные стены, кое-где прорезанные темными окнами и тяжелыми дверьми. Мне не было необходимости ломиться в эти двери, я знал, все они заперты.
Я бежал, огибая перевернутые мусорные контейнеры и перепрыгивая рытвины в асфальте. На одном из поворотов я все-таки споткнулся и упал. Мир вокруг меня остановился, словно на полном скаку врезался в стену. Вокруг воцарилась полная тишина, я лежал на земле лицом вниз и боялся шевельнуться. Мне казалось, что это конец, конец моей жизни, что еще мгновенье и Тьма набросится на меня и утопит. Я перестану существовать. И я закрыл глаза, чтоб не видеть чудовищного лика своей смерти.
Время шло, но никто на меня не набрасывался и я тихонько приоткрыл один глаз, чтобы оглядеться. В нескольких сантиметрах от своего лица на асфальте сидела маленькая бабочка с оранжево-желтыми крыльями. Насекомое не обращало на меня никакого внимания, и некоторое время я просто лежал и любовался тонким узором на его крыльях. Так продолжалось до тех пор, пока какое-то внешнее движение не спугнуло полупрозрачное существо, бабочка взлетела, и с ее крыльев осыпались крошечные светящиеся искры, исчезнувшие от соприкосновения с асфальтом.
Я попытался поднять голову и проследить за ней, но мой взгляд натолкнулся на тяжелые кожаные ботинки на толстой подошве, на которые крупными складками ложились потертые синие джинсы. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не свечение. Подрагивающее изумрудное свечение, исходившее не от одежды, а от скрытого в ней человека. Мне казалось, что аура это что-то вроде слабого северного сияния или мыльного пузыря, переливающегося всеми цветами радуги, но эта аура была однотонной и больше напоминала хорошо прогревшуюся неоновую лампу. Я поднял взгляд и чуть не ослеп от двух мощных неоновых лучей, заменяющих фигуре глаза.
-- Тебе помочь? – она достала из кармана темные очки и закрыла ими свои похожие на прожектора глаза.
-- Кто ты? – еле слышно выдавил я.
-- Давай об этом поговорим в другом месте. Сейчас ты должен встать и покончить со своим кошмаром, - она протянула мне руку в кожаной перчатке без пальцев, я ухватился за нее и, покачиваясь, встал. Правое колено саднило от неудачного падения.
-- Но что я должен делать? – я чувствовал ЕГО за своей спиной, но сомневался, что в присутствии другого человека ОНО бросится.
-- Проанализировать свой страх. Обычно, человеческий страх – защитный механизм на службе инстинкта самосохранения, но в твоем случае он разросся до воистину неприличных размеров и начал оказывать подавляющее действие на прочие функции нервной системы. Это крайне вредно для твоей работы, - тоном университетского профессора сказала девушка. В темноте мне было сложно разглядеть ее лицо, я мог с уверенностью сказать лишь то, что она мне улыбается, причем довольно жизнерадостно.
-- Для моей работы? – переспросил я.
-- Да. То, что случилось с тобой, уже произошло. Это событие теперь в твоей памяти, оно часть тебя самого, но воспоминания не могут причинить тебе вреда. Воспоминания не более чем книга, необходимая для того, чтобы просчитывать будущее. Ты сам причиняешь себе вред, оживляя монстров с ее страниц. Ты должен перестать это делать.
-- Я не понимаю, - я потер лицо ладонью. С одной стороны ее слова грешили едва ли не машинной логикой, с другой в них вовсе не было смысла, - из того, что сказала, следует, что я сам создаю эти кошмары.
-- Именно так, - она радостно улыбнулась и ткнула в меня длинным тонким пальцем, - ты считаешь себя виновным в смерти своих близких, считаешь, что должен был разделить их судьбу.
-- Да нет ничего такого! Если бы я хотел умереть я бы уже давно позволил этой дряни догнать себя и покончил бы с этим кошмаром!
-- Скажи это своему подсознанию, - отмахнулась она.
Повисла долгая пауза. Я чувствовал, как вокруг нас сгущаются тени, они двигались, сливались, уплотнялись, они готовились нанести свой удар. На плечо моей собеседницы села та самая бабочка, но девушка не обратила на это никакого внимания. Ее следующие слова прозвучали для меня на столько неожиданно, что я даже подскочил на месте:
-- В любом случае ты единственный, кто может это остановить. Отпусти свое прошлое, дай ему упокоиться в мире, - она посмотрела вверх, словно подбирала слова, - Это эффект бабочки. Самые крошечные события могут иметь ключевое значение для истории, мелочей и случайностей не существует.
Я закрыл глаза и, воспоминая о том роковом дне, снова появились передо мной. Я слышал злобные голоса, выстрелы, крики и детский плачь. По коридорам бежал маленький мальчик, на вид лет девяти-десяти. Он бежал пока ноги слушались его, спотыкался, падал, потом поднимался и снова бежал. Его никто не преследовал, но остановиться он не мог. Страх заставлял его бежать дальше. По его перепачканному грязью лицу текли слезы. Только что он потерял свою семью. Этим мальчиком пять лет назад был я.
-- Но тогда ты выжил. И это было не случайно, - ее спокойный тихий голос проникал в мою голову, минуя уши, - Ты выжил тогда не для того, чтобы истязать себя кошмарами сейчас. Твоя судьба еще не свершилась. Как только ты по-настоящему откроешь глаза, ты ее увидишь. Ты должен проснуться.
Моя судьба… Проснуться… Последние пять лет были сном, от которого я не мог проснуться. В любом случае, что я могу потерять? Этот сон? Сон, в котором не было жизни с самого начала. Моя жизнь превратилась в простое существование на седативах. Неожиданно события приобрели ясность и завершенность. Единственное, что от меня требовалось это просто обернуться. Сердце грохотало где-то в моем левом ухе, я сделал глубокий вдох и, сжав кулаки, одним резким движением развернулся на каблуках и открыл глаза.
Передо мной двигалась стена темноты. Она напоминала огромную волну цунами, но надвигалась в абсолютной тишине. На мое плечо легла рука, этот маленький жест предал мне уверенности. Темная волна подходила все ближе и ближе, пока, наконец, не обрушилась на нас чудовищным ветром и ревом. Но внутри темноты было пусто, там, в отличие от моих ожиданий никто не прятался. Это просто был ветер и туман. В этом тумане я различил знакомые очертания, протянул руку и на нее села бабочка. Я укрыл ее от ветра и сам не заметил, как начал улыбаться.
И вдруг все стихло. Я снова стоял в пустом переулке, но теперь там не было никого, кроме меня, моей спасительницы и бабочки на моей ладони. Она похлопала меня по плечу:
-- Вот и молодец, парень. Отличная работа, - она наклонилась к бабочке, - Ты тоже молодец.
Насекомое взлетело с моей ладони и начало подниматься вверх, пока не превратилось в маленькую искру на фоне темного неба, а затем и  не исчезло полностью.
-- Теперь можно пойти и посидеть где-нибудь, - девушка огляделась по сторонам и направилась к ближайшей двери. Тяжелая обитая жестью и войлоком дверь поддалась не сразу, но со второго толчка открылась и грязный проулок залил яркий галогеновый свет.
Мы оказались в круглосуточном сетевом ресторанчике возле железнодорожного вокзала. Место было мне совершенно не знакомою. Я не знаю, почему решил, будто мы возле вокзала, просто на тот момент это казалось абсолютно естественным. Судя по вывеске над кассой, на которой кроме названия красовался большой желтый смайл, он назывался «Hot-экспресс». Внутри заведение было выполнено в двух цветах, красном и желтом. На противоположных стенах висели большие плазмы, показывающие какой-то музыкальный канал, с потолка лили стерильный свет десятки точечных светильников. Пол мыла молодая девушка в аккуратной униформе. В общем и целом, место соответствовало всем стандартам стерильного, алгоритмизированного мира.
Такие места всегда напоминали мне заводы. Ведь все заводы выглядят одинаково изнутри, в том смысле, что лишены любых личностных или национальных черт. На них всегда стоят одинаковые станки, за которыми работают одинаковые люди в одинаковых униформах, словно они являются придатками машин, которые обслуживают. Та же история и с этими сетевыми ресторанами. Они обезличены и напоминают заводы по фаршировке людей синтетическими питательными веществами. И каждый, кто приходит сюда поневоле становится частью этого промышленного процесса. Я рассеяно смотрел по сторонам, похоже, наше появление совершенно не привлекло внимания посетителей, когда мне на плечо легла рука:
-- Обожаю этот мир! Ты только взгляни на меню, - еле сдерживая смех, она указала пальцем на табло, - четвертая строка сверху.
Сначала я даже не смог понять о чем она говорит, но прочитав название в третий раз наконец сообразил и улыбнулся сам. Меню гласило: «свинина апетитная», с одной буквой «п». По помещению прокатился звонкий заливистый смех, часть посетителей уставилась на странную девушку, а остальные принялись жевать с удвоенным усердием.
-- Мне порцию свинины, картошку фри, салат «зимний», порцию вишневого пирога и зеленый чай, - с трудом сдерживая смех, заказала она и, оглядев пустые столики, добавила, - и пепельницу.
Я заказал кофе и салат, после чего мы направились к столику. Не смотря на глубокую ночь, ресторанчик не пустовал. Большинство посетителей просто ожидали здесь свой поезд. Я посмотрел в окно. По стеклу стекали последние капли дождя. Длинное здание вокзала освещали яркие фонари. Такси ждали своих пассажиров, большие вокзальные часы показывали время: 3:16. Над крышами домов клубились тяжелые грозовые облака, время от времени прорезаемые молниями. Это было так реально, слишком реально и слишком детально, чтобы быть сном. Там за окном был самый обыкновенный вокзал провинциального городка, живущий своей нормальной повседневной жизнью, а никак не продукт деятельности моего мозга.
-- Это уже не твой сон, - моя собеседница вытащила из кармана сигарету и закурила, - он… вроде как ничей… общий.
-- Как такое возможно? – прошептал я не отрываясь от окна.
-- Мир – сложная штука, - она неопределенно пожала плечами и рассеяно улыбнулась, - я и сама многого не понимаю, хоть и кручусь здесь уже довольно давно.
-- Кто ты? И что, черт побери, происходит? – мой шок понемногу начал проходить и уступать место вполне логичному в такой ситуации возмущению.
-- Ваш заказ, - вмешалась в нас разговор официантка. Я взглянул на нее. Усталые серые глаза, чуть растрепанные к концу смены волосы, дежурная улыбка, маленький кулон на шее – подарок любимого. Она была абсолютно реальна.
Когда она ушла девушка затушила сигарету и принялась за еду.
-- Ешь, вполне съедобно, - сказала она, ткнув вилкой в направлении моего салата, - Я… когда-нибудь ты все поймешь, но сейчас твое время еще не настало.
-- Кошмары не вернутся? – я не уверенно взял вилку.
-- Скорее всего нет, - она пошарила к кармане, - дай сюда руку.
Я протянул свою руку, и она что-то в нее вложила. Это оказался простой бубенец, какие вешают на упряжь тройки.
-- Есть такое суеверие, будто бубенец с тройки является хорошим оберегом от злых духов. Оставь себе, вдруг поможет, - она допила свой чай и встала из-за стола.
Я тоже попытался встать, но не смог. Голова чудовищно закружилась и картинка начала плыть перед глазами. Ее рука уже в который раз за вечер легла на мое плечо и усадила обратно.
-- Все в порядке, ты просто начинаешь просыпаться…
Ее голос доходил до меня словно через длинную трубу. Перед глазами все поплыло и постепенно погрузилось в темноту.
Я очнулся в своей комнате, в своей постели. Письменный стол, шкаф, лампа – все как было вчера… но что-то было не так. Подняв руку к глазам, я понял что, в моем кулаке был зажат маленький бубенец…